Поводом рассказать о моей нежной юности на севастопольщине стала не любовь к литературе и никак не поджопник от музы.
Боюсь, что будущие историки будут изучать мою биографию и, обнаружив белое пятно, растекшееся между моим азербайджанским детством и немецкой молодостью, предадутся соблазну этот промежуток времени придумать за меня, разукрасив его вымышленными небылицами, а то и вовсе черным компроматом. Отбираю у них такую возможность и пишу о себе сам.
В нашей шикарной квартире была дырка. Сантиметров в десять. Через нее отлично просматривался продуктовый магазин через дорогу. Над дыркой в стене было конечно окно, но в окно было неинтересно глядеть, а в дырку интересно. Как будто смотришь на будущую жертву через оптический прицел.
Тот самый продуктовый магазин. Сокровищница сотен «трехлитровичей» березового сока. Больше там ничего не продавалось.
Первые дни я пялился в дырку на местных пьянчужек с их стихийными симпозиумами возле гастронома, переходящими в ожесточенные дебаты с аргументацией в виде палок и пустой тары. Мое подглядывание за чужой жизнью продолжалось бы наверное еще долго, если бы я в один прекрасный день не обнаружил в дырке мутный, с красными прожилками глаз.
Правда, с её исчезновением, количество отверстий в нашей квартире особо не уменьшилось. В соседнем подъезде располагалась мясная лавка. Помню, каждый летний вторник во двор въезжала фура и на землю вываливались туши неопознанных парнокопытных. Тощих, с содранной кожей, обнажающей идеальное строение мышц, но все еще свежих. Кровопотоки почти достигали дверей нашего подъезда, но тут же умело вылизывались стаями жучек и лаек. Напившись крови, дворняги отчаянно борзели, но воспитание мясницкой палкой возвращало их в реалии дворового этикета.
…и двор в роскошном ожерелье каштанов
Соседство с мясной лавкой благоприятно сказывалось на количестве дырок в нашей квартире и местной популяции грызунов, ответственных за нелегальные тропы в разрушающемся бетоне дома.
В свою очередь недавний просмотр фильма Стивена Кинга «Ночная смена» стал неблагоприятно сказываться на ночном сне. Грубо говоря, я часами в ночи держал круговую оборону, отпихивая обезумевших от своей наглости крыс, проникающих бесконечным потоком в спальню.
Свое лежбище я окружил неприступными стенами из книг, тараканьим мелом нарисовал ритуальные круги вокруг кровати, но охочих до комиссарского тела грызунов это не останавливало. Пока отец, наконец, не засыпал дырки битым стеклом и не зацементировал их наглухо.
Только тогда я смог концентрироваться на новой жизни вокруг себя.
По севастопольским меркам наша двухкомнатная квартира в самом центре совхоза имени Софьи Перовской считалась дворцом. Во-первых, центральная система отопления и санузел с ванной и бойлером. Во-вторых, газовый баллон на кухне. Для полунищего, бездомного и бесправного сброда, который на тот момент представляла собой украинская армия в Крыму, это была птица счастья, пойманная за перо и посаженная в золотую клетку. Круче жили только 20 процентов личного состава полка: в военном городке на собственных квартирах, остальная часть нашей доблестной армии ютилась в неотапливаемых детских пионерских лагерях, а то и вовсе сараях.
Единственным недостатком нашего жилища была хозяйка квартиры Таня. Таня была красива в своем бальзаковском возрасте, но страшна в запоях. В такие дни дни она врывалась в квартиру, вскрывала наш холодильник и грозилась вышвырнуть нас на улицу. Но после наспех организованного стола всегда быстро остывала и жизнь возвращалась в прежнее спокойное русло.
Помимо защиты южных рубежей нашей молодой Родины, папа, чтобы заработать на кусок хлеба, возил из Житомира столовые и чайные сервизы и продавал их на вещевом рынке. В этот анархичный этап накопления первичного капитала папа поставил не на ту лошадку: сервизы не пользовались особым спросом, разве что под тару для складирования патронов. Поэтому отцу посильно помогала мама, проворно работающая спицами в производстве вязаных изделий класса «перчатки-варежки». Так днем папа влюбленно драил свой Су-27, который не произвел ни одного вылета из-за отстутствия горючего, а вечером драил сервизы перед субботней распродажей.
Межгосударственная корпорация «барахолка»:
Че за чикса, в честь которой был назван совхоз, мне так никто не смог внятно объяснить. По легенде это была просто самая красивая женщина в совхозе:
Структура общества.
Как я уже здесь упоминал, после социализма господствующей властью в стране стала анархия. Тем не менее, даже в нашем отдельном совхозе была создана строгая иерархия, поддерживающая стержень власти и не дававшая народу свалиться в хаос междоусобных войн. Иерархия поддерживалась по возрастному принципу:
-младшие (10-15 лет). В чьи нестройные ряды был вынужден влиться Морса
-старшаки (15-20 лет).
-Каратаевы.
В обычной жизни касты особо не пересекались, разве что иногда старшаки выстраивали перед собой младших и учили законам взрослой жизни.
Конечно вас больше всего заинтересовала третья каста. Каратаевы — это три брата, которые неформально возглавляли наш совхоз, усевшись на самый верх пищевой цепочки. Три вечно пьяных быдлюгана, здоровые, небритые мужики в щегольски расстегнутых на боковой молнии полусапожках, они нетвердо вышагивали по совхозу в поисках бухла.
На моей памяти вовлечение всех трех слоев общества в одно событие произошло на праздновании дня рождения совхоза. На озере были организованы народные гуляния с шашлыками и катамаранами.
Один из старших взял катамаран покататься и по прошествии всех возможных и невозможных сроков арендного соглашения не пожелал возвращать плавучее средство владельцу. Оставив его на другом берегу озера и нагло заснув в камышах. Виновный в уклонении от обязательств контракта был найден владельцем катамарана в своем убежище и тут же подвергся штрафным санкциям в виде разбитого рыла и прочим дальнейшим экзекуциям. Узрев в самосуде отклонение от демократических норм, парламент в лице старшаков и младших окружил карательный орган пароходства и вломил тому приличных люлей.
Увлеченные радостью от восторжествовавшей справедливости, мы мирно сидели в парке возле клуба и рассуждали о гибели пришедших к нам с мечом. И не заметили, как вокруг нас уже сжимается кольцо. Сельские мужики, ведомые тремя всадниками апокалипсиса — братьями Каратаевыми, метелили старшаков тщательно и с усердием. Младших не трогали, но в назидание не разрешили покидать место возмездия и заставили следить за процессом казни. На будущее… Стержень субординации был восстановлен. Впоследствии, правда, режим Каратаевых был свергнут одним народным героем, но об этом позднее…
Друзья
Вспоминая те годы, могу с твердостью сказать, что друзей как таковых у меня не было. Были лишь временные союзники. Идеология младших строилась на постулатах из уголовного этикета. Поведение перенималось у старшаков, пределами карьерных мечтаний которых были права на три ларька или пост баскака на вещевом рынке. Сам уголовный этикет, на сколько я понял, не имеет таких понятий, как честность, долг и гордость. Во главу качеств ставились хитрость, изворотливость, стремление поглумиться над слабейшим участником стаи.
Первым моим хорошим другом стал Рустам. Рустам был отличным бойцом и всеми силами старался влезть в элиту дворов. Но его сильно подвела родословная. Знаете, как в СССР человек с неправильной родословной был обречен оставаться на карьерных задворках. Ну вроде Германа Титова, который должен был лететь в космос первым, но его отец-писатель проиграл в заочном поединке идеологий отцу Гагарина — плотнику.
Рустам был нашим совхозным Германом Титовым. Во-первых, у него были интеллигентные родители, а не алкаши. Из-за этого обстоятельства Рустам не мог бродяжничать и тем самым быть ближе к народу.
Во-вторых, он имел татарские корни, что тоже отдаляло его от народа. За свою национальность он даже получил обидное погоняло «Саид-охотник». Понятно, что в лицо его так могли называть только старшаки, но, тем не менее, близким Рустама никто не считал. Кроме меня.
Рустам был красивым мальчиком. Его черные волосы выгорали на солнце до модной блондинистой челки, которую он не стриг и был похожим на любого представителя сборной Швеции по футболу образца 1992 года. Черный затылок — белая челка. Правда, у Рустама был чуть диковатый взгляд мутных зрачков. Но при мне он клей точно не нюхал.
У Русика были нешуточные амбиции стать вожаком стаи и он влезал в любое рубилово, чтобы подтянуть свой авторитет. Вот благодаря таким стараниям мы с ним и подружились. Первый мой день в местной школе был омрачен неприятным инцидентом. Если мой класс принял новичка более-менее сносно, отложив проверку на потом, то после уроков меня сразу же отмутузили пацаны из младших классов. Доебался сначала какой-то недоросток, требуя сигареты. Когда он присел с разбитым носом, подключились остальные. С Рустамом мы до этого уже познакомились, сыграли в футбол. Он проходил мимо и решился помочь. Среди бивших меня были младшие братья местных авторитетов. Вмешиваться никто не решался, но Рустаму такая возможность пролезть наверх пришлась как раз на руку…или на кастет.
Еще больше его рейтинг скакнул вверх после случая с Курицей. С Курицей я до этого был незнаком. За год до моего приезда он загремел в колонию. По рассказам он был тем еще апездалом, умудрившимся попасть в колонию за банальную кражу курицы (отсюда и погоняло). Но среди пацанов считалось, что отсидка в колонии даже такого стручка превратит в как минимум Джеки Чана и погоны предводителя дворянства будут выданы ему самыми красивыми наташками двора на золотом блюде. Очевидно так же считал и Курица, представший худосочным червяком с ниточками-ногами, торчащими из непомерно широких шорт.
Мы с Русей сидели на кортах и по-пацанячьи плевали под ноги. Курица подвалил и, рисуясь перед новеньким (мной), протянул Рустаму свою клешню, сопровождая жест язвительным «привет, Саид-охотник»…
То, что сделал потом Рустам, не вздумайте повторять. Не вставая, прямо с корточек он резко выпрыгнул вверх и в полете, словно Брюс Ли, выкинул правую ногу произведя органодробительное касание ступни длинного шнобеля Курицы. Это было так мастерски и так молниеносно выполнено, что Курица от неожиданности перданул и залился жидкостями с обеих дырок: носа и жопы. После такого полузеку оставалось только с позором свалить из совхоза.
Окончательно славу супербойца Рустам получил после драки на гарнизонной дискотеке. Сцепился он там ни с кем иным, как с Мамочкой. Мамочка был предводителем гарнизонной босоты — крепкий и жилистый парень. Он носил вышитую золотом супермоднявую рубаху и серьезно занимался карате. Сам я поединка не видел, но пацанва гласила, что Русик в единоборствах честь совхоза не уронил. Правда, после этого случая Рустаму пришлось ходить месяца три в очках. Страшные кровоподтеки долго не заживали.
Впоследствии с Рустамом мы очень сблизились. После уроков слонялись по совхозу или валялись на пляже. Вместе с ним я впервые в жизни напился. Ночкой потемнее мы перелезли стену винзавода, у какой-то цистерны оборвали шланг и вылили мутную жидкость в трехлитровую банку. Пойло было отвратительно кислым, но дало по шарабану в течении секунды. После этого нужно было обязательно обойти весь совхоз, чтобы все пацаны были в курсе, что ты пьяный и ваще бесбашенный.
Правда, через какое-то время Рустам изменился. То ли действительно клей, то ли гормональный скачок, то ли в семье что-то произошло, но он окончательно обозлился, пошли косяки запредельной жестокости. Однажды мы поймали с поличным двух пацанов из соседней деревни. На чужой территории сопротивляться было бесполезно и чужаки сразу признались, что натырили на наших огородах всяких овощей. Забрав наворованное и для профилактики сунув пару раз в рыло, мы отпустили пацанов и завалились жрать их поживу. Обоим попался какой-то убийственной горькости перец, так что пришлось хлебать воды прямо из озера. «Ну все им пиздец», — тихо сказал Рустам, нагнал парней и жестоко их отметелил. Один из них согнулся пополам, держась за пузо. «Руся, на хуй надо, оставь их»- крикнул я, но было поздно. Нога вошла в незащищенное лицо пацана, хрустнул нос, обильно потекло. Меня стало тошнить. Руся же как ни в чем не бывало повернулся и пошагал назад. В этот день мы поссорились и больше уже не общались, как в старые времена.
Позднее я узнал, что Руся ходит в шестерках у Газмана. Газман — это не совхозные голодранцы, это серьезный беспредельщик. Официально он работал охранником ювелирного магазина в Севастополе, знаменитого тем, что в один день его грабанули четыре раза.
Газман носил красный пиджак с золотыми пуговицами и ездил на «паджере». Я на полном серьезе считал Газмана киборгом. Потому что перед тем, как что-нибудь сказать, он всегда хрустел шеей, медленно поворачивая бритую голову, как танк башню. Газман любил ходить на наши дискотеки в клубе. После его визита, правда, дискач всегда заканчивался. То бухой в жопу Газман херачит из двух газовых баллончиков, после чего весь совхоз дрыгается в соплях и кашле. То нежно укладывает в штабеля матросиков, заглянувших на наш огонек в поисках женщин.
Именно Газман покончил с тиранией Каратаевых, как-то отметелив всех трех одновременно. Помню, один из братьев стоял, умываясь кровью, и пьяно орал «пацаны, ваших Каратаевых бъют!» Но никто конечно за тухляков не вступился.
Еще перед моим отъездом Газман сгинул. По слухам какой-то баклан предложил ему в угощение только что появившиеся конфетки Mentos, и Газман, оскорбившись названием, всадил лоху в бочину заточку. По другим слухам уже сам Газман предложил это угощение с неправильным названием чеченцам и те укатали его в асфальт…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
