В теплое августовское утро 2001 команда из пяти человек (мама, папа, бабушка, брат и я) бодро запихнула шесть громоздких баулов в чрево автобуса и двинулась на Запад. В эти минуты я почему-то думал о своем прадедушке, который проделал такой же маршрут, только на танке.
Пейзаж за окном был вполне обычным, и только Западная Украина на подъезде ко Львову стала чуть прихорашиваться перед свиданием с Европой. Заборчики чуть выпрямились, мазанки-хаты побелели, а еще появились невиданные ранее католические деревянные кресты.
Я напомню, что это был мой самый первый выезд за границу и все было жутко диковинным для меня. Например, Львов ошеломил брусчаткой и средневековыми улицами. Автобус еле пропихивался в узком коридоре между обшарпанными стенами домов. А еще кругом глаза рябило от рекламы.
Польшу я толком не запомнил. Помню, что был разочарован, так как ожидал, что за границей Речи Посполитой сразу начнется капиталистический рай и небоскребы. Но жалкие домики у дороги не отличались своей убогостью от западно-украинских.
Впрочем, качество дорожного покрытия изменилось сразу — по крайней мере перестал проливаться компот. И переход немецкой границы особо не запал в память. В голове крутились дурацкие мысли «мол, назад дороги нет», но когда я увидел такие знакомые хрущевские пятиэтажки на окраинах Берлина, как-то сразу успокоился.
До поры до времени. Легкое беспокойство внес водитель, когда я ему казал, что в Гамбурге нам нужно на «Bibby Altona» (стояло в приглашении). Вот его «сочувствую» слегка смутило.
Автобус тормознул в зеленой чаще. Водитель заорал «приехали», и я, подобно астронавту Армстронгу на Луне, смаковал свой первый шаг на новой Родине. В нос сразу ударило волной морского запаха. Мы выгрузили тяжелые баулы и автобус тут же уехал, безжалостно оборвав последнюю ниточку, последний якорь. Дальше шли вслепую в бездну…
Путешественникам из деревенского, патриархального Житомира предстала удивительная картина, которая до сих пор у меня перед глазами. Представьте себе длинный, метров на пятьсот забор, с которого на нас уставились…сто пар негритянских глаз…
Вы же понимаете, до сих пор я один раз встречал негра в Житомире, два раза в Москве и три раза по телевизору. А тут в пяти метрах от меня шумела, горланила, визжала, улюлюкала дикая Африка.
Бабушке тут же стало нехорошо. Откачав бабушку («это заграница и тут живут негры») , мы поволокли баулы за забор, где нас ждал новый удар. В широком поле человек пятьдесят старательно утюжили друг друга. Слава богу, белокожие, и, слава богу, всего лишь подростки. По мату определили носителей великого и могучего языка, по характерным шапочкам и черным курткам их противников — детей кавказских гор. Крови было на самом деле не много — быстро заревели полицейские сирены и битва при Гамбурге как-то сама собой рассосалась.
Ступая по бранному полю, мы двинулись к пятиэтажному зданию с заветной огромной надписью «Bibby Altona». Домов рядом было несколько и все они стояли прямо на воде, пришвартованные перекинутыми мостиками к берегу. Это и была знаменитая «Bibby Altona» — плавучий лагерь для беженцев со всего света. Отвратительный клоповник, где вместе должны были уживаться хилые и интеллигентные местечковые евреи, огромного роста мускулистые африканские беженцы со взглядами убийц, чеченские беглые полевые командиры, дикие табора боснийских и албанских цыган, немецкие выходцы из России и степей Казахстана.
Бибби Альтона. К сожалению, собственных фотографий не сохранилось
Чтобы это вавилонское столпотворение не сожрало друг друга, его охраняли отряды лысых спецназовцев из охранных служб.
На четверых комендант лагеря любезно выделил нам каюту в 14 квадратных метров, где мы должны были прожить около двух недель в ожидании комнаты в общежитии. На Bibby Altona мы прожили в итоге полгода…
Это было очень забавное время. Утром и днем мы стояли в различных очередях, бесконечно регистрировались в несчетных учреждениях немецкой бюрократической машины, получали деньги на проживание, перечитывали тысячи документов на совершенно непонятном языке.
Здание ратуши района Альтона. Здесь я получил в паспорт печать с ПМЖ в Германии. Что возвысило меня над прочим сбродом «Бибби Альтона» на три парсека
Еврейские беженцы находились на льготных условиях: каждому совершеннолетнему в месяц выдавались 200 евро на выживание (сейчас только на питание одного человека я трачу 400 евро). Питаться мы обязаны были в местной столовой, но понятное дело, что 10 евро за обед на «Бибби Альтона» заплатить никто не мог, поэтому столовка пустовала. Вместо столовой мы сразу же купили на Фломаркте (1) электроплитку и жарили еду прямо в каюте.
Через две недели во время обыска электроплитку у нас отобрали и пришлось есть в сухомятку. Я понимаю гнев коменданта. На одной такой барже жило около тысячи человек и каждая блять жарила себе на плите еду. Кому-то религия указывала хуярить свежую рыбу на сковороде без масла, кому-то жарить пальцы должников… О смраде, стоявшем в металлических коридорах и трюмах, можно не писать. Я был солидарен с человеком, написавшим на стене «Ich bin schwul» переведя это как «мне здесь душно» (2).
Первое столкновение с инопланетянами-немцами произошло уже в первый день. Мы, сбросив баулы, тут же отправились на поиски телефона, чтобы сообщить родственникам на бывшей уже Родине о благополучном приезде. Но дорогу к телефону нам перекрыл роскошный мерседес, из которого вылезла солнцевская группировка с битами немолодая немецкая парочка с предложениями помощи.
А вот теперь представьте себе, вы бы впустили в свой новенький мерседес трех небритых таджиков? (а у нас после суток в дороге видос был не лучше). Нет? А вот немцы нас как минимум час катали по району, и, не найдя общественный телефон, любезно предложили свой мобильный (!) для звонка в Украину. И никто нас потом на органы не продал. А немцы не хотели верить, что мы живем в таких условиях.
Отличите на фото жителей разных цивилизаций. Справа здание «Бибби Альтона»
Обитатели «Бибби Альтона» были удивительными людьми. Примерно два раза в месяц народ среди ночи будила полиция и выводила всем скопом на осенний мороз. Дрались соседи по каютам часто и охранники с удовольствием применяли горчичный спрей. На улице тысяча людей терпеливо пережидала, когда барак проветрится. Иначе ругалась санэпидемстанция и борцы за права человека.
На каждом этаже были общественные туалеты и душевые. Однажды зайдя в мужскую кабинку я встретил там девушку «полумесяцем бровь» , лет шестнадцати, кажется, из боснийских цыган. Девушка забралась на смывной бочок и писала оттуда в унитаз. Умещалась она на бочке с грацией горного козла на скале и так же удивительно метко направляла струю. Мне кажется, она впервые в жизни увидела тогда унитаз… Я тоже кое-что увидел тогда впервые…
Рукомойник был общий на всю стену, чуть косивший вниз у двери. Видимо для стока воды. Это значит, что нужно было всякий раз занимать самую дальнюю позицию, чтобы иметь приоритет чистой воды в умывальнике. Если такую позицию занимала стирающее белье цыганка, то приходилось обмакивать лезвие бритвы в желтую мутную воду.
Я сначала стеснялся, потом как и все выходил для гигиенического обряда полуголым. Однажды я нашел красивую серебрянную башенку в виде кулона и прицепил его к шейной цепочке. После этого меня стали привествовать в коридорах мусульмане. Как мне объяснили потом знающие люди, это был значимый для Ислама медальон с листиком корана внутри. Вот бы порадовались за меня мои религиозные американские родственники.
Каждое утро мы просыпались от грохота. Соседи напротив после каждого похода на рынок устраивали смену меблировки каюты. В окно выбрасывались ненужные телевизоры, шкафы, ведра с мусором. Один раз даже пропихнули в окно ставшую ненужной стальную двухэтажную кровать. Все это красиво плавало в воде, напоминая репортажи Варламова из Афганистана.
От лагеря в город вела живописная дорога сквозь холмы. Каждый день вдоль дороги выстраивались цепочкой те самые негры. Возле них притормаживали всякий раз машины. Опускалось окно, короткий разговор и обмен какими-то бумажками. Машина уезжала. Негры щеголяли в новых шмотках, теребили в руках малюсенькие мобилки. Откуда деньги? Негры торговали наркотой. Облавы были каждый день, но у черномазых не было документов, поэтому они всякий раз возвращались назад в лагерь. По всему району валялись шприцы, немецкие торчки садились на тротуарах и на глазах у всей публики удовлетворялись внутривенно. Я такое даже в суровых девяностых на Украине не видел.
По вторникам у всего лагеря был обряд. Льготники (3) спешили с утра в приемную. Там на стендах публиковали имена счастливчиков, кому пришло приглашение в общежитие. Мы долго ждали счастливого дня, а кто-то еще дольше. Одну еврейскую пышную тетю на моих глазах увезли в реанимацию. Она жила здесь уже три месяца. Очень ждала возможности скорее уехать из этого ада. Увидела свою фамилию и схватила инфаркт. Она все-таки покинула «Бибби Альтона», хоть и немного другим путем. Мечты сбываются не только в Газпроме.
Примерно спустя месяц жизни в лагере заветный листочек с нашей фамилией получили и мы. Собрав баулы и получив в награду именные лагерные пододеяльники, мы отправились к новой счастливой ступеньке эмиграции — общежитию. Ехали мы примерно час на электричке. Потом еще полчаса брели по пустынному полю, пока не увидели занесенные снегом и окруженные колючей проволокой три деревянных коттеджа. Комендант общежития, изучив наши документы, сочувственно объявил нам «вам, евреям, сюда не надо». Такое сочувствие после ужасов «Бибби Альтона» нас не испугало и мы, полные решимости овладеть первым собственным углом в Германии, зашагали к коттеджам. Через час спешно грузились в электричку назад. Общежитие оказалось «афганским» и там жили всем своим кланом настоящие моджахеды…
Комендант «Бибби» долго не хотел нас впускать назад. Пока мы ему не напомнили о щепетильности «еврейского вопроса» и невозможности сосуществования на одном клочке Земли моджахедов и сионистов. В итоге мы проторчали на барже еще пять месяцев, пока не получили второй шанс…
В 2006-м году Бибби Альтона прицепили к кораблям и увезли. Лагерь находился в престижном районе Альтона и обладателей роскошных вилл заебало такое соседство.
На этом самом месте стояли четыре баржи с беженцами
Теперь вместо сопливого нищебродья здесь гламурные кафе
Продолжение следует…
(1) Фломаркт (Flohmarkt) — блошиный рынок (нем.)
(2) Автор ошибся. «Душно» — по-немецки пишется через «ü» «schwül». На стене же было написано «Я гей».
(3) Льготниками считались немецкие переселенцы и еврейские эмигранты. Они имели право на комнату в общежитии. Таких общежитий было много по всему Гамбургу. Главная ценность такой общаги состояла в собственном санузле и почтовом ящике. Что было очень важно из-за сотни писем от госучреждений, который получал эмигрант в первые месяцы пребывания в Германии.
