Умные немцы говорят: «Vorfreude ist die schönste Freude». Что в переводе означает «прелюдия всегда лучше самой ёбл…» Ой, простите, это в другой блог. Что означает — ожидание счастья лучше самого счастья.
В путешествиях у меня всегда так. И самые запоминающиеся моменты — всегда самые первые минуты. Их очень сложно описать словами, потому что ощущаешь ты в эту секунду не глазами и мозгом, а кожей. На каких-то других уровнях восприятия.
Сладкое ожидание: приезд в аэропорт отправления, срочно первые сториз в инстаграме, капуччино и неоновые отражения аэропортной рекламы на глянцевой поверхности новенького чемодана, купленного спецом под поездку, долгожданное «деар пассенджерс, боардинг бегиннинг», первое за три февральские недели тьмы солнце в иллюминаторе, мерный гул двигателей, шелест сдираемой упаковки с ланч-боксов.
И, наконец, вот этот самый тонкий, самый сладкий момент. Когда из промозглой европейской зимы в одну секунду переезжаешь в жаркое лето.
Вот в эту секунду, когда опускают трап, когда между «чао» стюардессе и первым шагом за борт ты под волнами оргазмов сдираешь зимний свитер, потому что контраст между искусственной прохладой салона самолета и жаркими объятиями новой тропической страны невыносимо прекрасен. Словно наводят на тебя огромный фен на максимальной мощности. Волны оргазма, волны цвета, волны звука, волны запаха, волны тепла, волны экзотики.
2005 год. Турция. Мой первый полет заграницу был как у многих из вас — в Турцию. Как и положено, с точки зрения организации мы в первый раз сделали все максимально неправильно. Едва не разбились, заблевали весь салон, часами ждали несуществующего рейса, ругались с туроператором, переезжали на автобусе в другой аэропорт… Эта поездка оказала влияние на все наши будущие. Мы зареклись когда-нибудь летать лоукостерами и иметь дело с мутными турфирмами. Но когда, наконец, прилетели, когда выжили, когда сели в автобус, меня повело… Я вырос в Азербайджане, потом на десятилетия уехал в совершенно другую страну и вот эти первые минуты в Турции вернули меня в детство. Этот запах — смесь нефти, морской соли, прелой листвы. Тряска в автобусе и мелодичное восточное блеяние в колонках — я словно семилетним ехал в школу по азербайджанской степи на разбитом «пазике». А за окнами акации, цветы, минареты, и вот оно — полоска лазоревого моря! И обессиленная вчерашними событиями спящая Морсеановна у меня на плече. В первый раз.
2006 год. Египет. Наш надежный и недешевый турпоператор Tui забыл прислать за нами автобус в аэропорт Хургады. Мы стоим потерянные на выходе. На грани истерики. Вокруг аэропорта абсолютное ничто, если не считать мутных бородачей, копошащихся в темноте и нам реально страшно. Ах как тяжело неопытным жить. А потом была арабская ночь. Пляж отеля. Бутылка мартини со штрих-кодом из гамбургского дьюти-фри. И мысли: » бляяя, я в Африке! Прикинь, я в Африке! Вон там — африканское море! А за ним люди цвета ночи, слоны, баобабы и бегемоты». Окей, внутреннему мне еще никто не сказал, что Египет — нифига не Африка, но для тех ощущений мое сладкое неведение было даром богов.
2009 год. Доминиканская республика. Мой тогда еще самый дальний перелет в жизни. И до сих пор самый дальний. 11 часов Мюнхен — Доминиканская республика. И 11 часов беспрестанного «Отче наш» от блаженной пассажирки за спиной. Не повезло. Ко всем бедам открылась травма детства — я не мог поссать в общественном месте. 11 часов лопающегося мочевого пузыря. Последние шесть часов были самыми травматическими. Я делил часы на получасия, получасия на пятиминутки и ждал, ждал, ждал. В конце я не мог выпрямиться, болело нестерпимо. И вот мы приземлились. Я ничего не вижу перед собой, мчусь в кабинку, закрываюсь и…
С тех пор я решил больше не быть праведником — свой Рай я получил еще при жизни. Я отдавал бездушному унитазу свою влагу десять минут. Десять минут бесконечного блаженства. А потом я поднял голову вверх. У доминиканского аэропортного сортира не было крыши и свидетелем моего жизненного триумфа стала огромная круглая, блестящая тропическая Луна. И мохнатые пальмы, съедающие ее блестящие края. А потом были мои первые минуты на берегу моего первого океана. Можно было написать, что в кромешной тьме, но та самая Луна иррационально залила мир серебром. Говорят, эльфийский Лориэн — это самое прекрасное место, когда-либо существовавшее на нашей планете. Но готов поспорить, тот океанский берег на пустом мочевом пузыре был прекраснее.
2011 год. Сейшельские острова. От них я ждал триумфа ощущений. И не подвели! Сначала вот она — та самая полосатая бирюза тропического моря. А потом мы вышли из самолета и пошли прямо по взлетке к крошечному зданию аэропорта. А вокруг взлетной полосы вздыбались отвесные скалы. А на их склонах карабкались огромные неведомые чужаку птахи. В тот день я был ближе всего к Пандоре Навьи.
2017 год. Дубай. Видите какой долгий перерыв? Все это время я рвался в этот город. Но судьба нас неизменно разводила, порой выкидывая самые удивительные фортеля. Подсовывала Канары, Италию, исландский вулкан — что угодно, только не мой Дубай.
Понятное дело, что это все очень субъективно. Кого может вообще тянуть в этот адский город-стройку? Но вот это мое такое личное. И вот случилось, прорвался! Прилетели в шесть утра, я всю ночь не спал. Адреналин во какой был! Когда выезжали с аэропорта, увидел первый дубайский небоскреб! Сука, какой же он высоченный. Как когда-то впервые увидев египетские пирамиды или Эйфелеву башню, так и сейчас снова сорвало сознание немыслимыми размерами строения. За этим я сюда и рвался. А ведь это же был, наверное, самый неказистый дубайский небоскребушко, раз на задворках города стоял. В шесть утра уже пиздец жара. И странный желтый воздух — взвесь цемента с безграничных строек. Но пофиг, главное жарко. Морсеановну с Джуниором в бассейн, а сам стал готовиться к свиданию с городом. Спать не хотел, сердце молотило от нетерпения так, что перекрывало рев ближайшего метро. Нашел в номере пакетик с кофе, выдул большими глотками, закусил купленной в аэропорту шоколадкой, стряхнул с фотоаппарата маврикийский песочек, натянул скафандр из шорт и майки и в путь: в раскаленный ад, на свидание с давно желанной планетой.
Сначала через парковку, полную «майбахов», потом под бесчисленными эстакадами автобанов, перебегая от скупой тени строительных кранов к другой, перепрыгивая через кирпичи и кучи с песком, ступая по шлангам строительных артерий, перехвачивая удивленные взгляды замотанных по глаза в тряпки от жесткого солнца бесконечных рабочих — что здесь делает этот европейский долбоеб и почему он лыбится, не иначе как тепловой удар поймал? Так я шел по незнакомой планете по направлению к метро, которое должно было привезти меня к местам, давно выученным наизусть в бесконечных ночных бдениях за монитором, в снах и мечтах.
2018 год. Бали. «Еб вашу мать, что за вонь-то? У вас аэропорт горит чтоле?!» Пока мы раздумываем над причиной мощнейшей концентрации гари в атмосфере (может это вулкан таки ебнул и пора валить домой пока цел?), нас в кромешной тьме возле аэропорта атакует беснующаяся толпа мужчин в цветастых юбках. Люди что-то кричат, рвут из рук чемоданы, толкают в спину. Эвакуация? Гражданская война? Просто криминал? Нет, оказались таксисты. Но и так впечатлений хватило. Густая тропическая темень. Дождь. А молнии лучше бы и не светили. После пустынных пространств Дубая, здесь просто концентрация жизненной активности. Все в кромешной тьме по дороге шевелится, охотится, жрет, умирает, трахается и рождается. И все это под густым куполом клаксонов (они здесь важнее поворотников), рычания моторов, уже упомянутой гари и другой труднообъяснимой вони. Между колесами микроавтобусов снуют мопеды, несущие иногда на своих потертых сидениях целые ячейки общества, состоящие из отца, матери, троих детей, курицы и матраца. Словом, все как в американских боевиках семидесятых годов про Вьетнам. Как будто глобализация, унификация и стандартизация не случились на планете за это время.
2018 год. Сингапур. С первых же секунд этот город влюбил в себя безвовзвратно. Первое сильнейшее ощущение — влажная тропическая ночь и неоновый огонь небоскребов в окне такси.
А потом переезжаешь на Сентозу и все! Тьма! Ничего не видно, перед собой смутно угадываешь смесь дождя и листвы. Видишь кожей. И такое густое покрывало запахов. Ранним утром ощущение словно пребываешь в материнской утробе. Так комфортно обволакивают тебя тропики. При попытке передать ощущения на словах я ощущаю свою писательскую импотенцию. Человек северных широт, никогда не покидавший своей страны, никогда не сможет себе представить эти ощущения и я рад, что тот первый самолет в Турцию не убил меня тогда. И позволил все это испытать. Наряду с первым сексом и рождением ребенка это самые самые сильные впечатления в моей жизни. Те моменты, которые и сделали мою жизнь, сделали меня.
Путешествуйте. Не лишайте себя этих впечатлений. Ведь они дороже всех материальных благ вместе взятых.
А где незабываемый первый раз был у вас?
